Окунаясь с помощью горячо любимиого мной Фаулза в мир Викторианской эпохи, невольно начинаешь думать, писать и действовать в соответствии с нормами этикета, принятыми тогда. ВСе чаще приходится задумываться о том, что было бы отнюдь не дурно слегка изменить, даже точнее было бы сказать, откорректировать, кое-какие теперешние правила культуры речи. Отвечать на деловой звонок, говорить "Чё", "Да" и "Какого хрена" не вполне этично по отноошению к собеседнику. В словаре интеллигентного человека есть нужное слово: "Внемлю". Если неологизм с перепугу забылся, можно заменить фразой: "Кому я понадобился?", произнесенной со МХАТовским драматизмом. На нежелательные вопросы, на которые просится немедленный ответ "а тебя *бет", есть замечательная фраза: "Вам, сударь, какая печаль?". Целый ряд идиоматических выражений типа: "*б твою мать" или "ну ни *уя себе ты …" заменяется фразой: "Больно слышать", произносимой с шекспировским трагизмом. В ходе обмена мнениями аргумент "да я те ща в табло закатаю" по правилам образованных людей необходимо заменить выражением: "Голубчик, не утруждайте себя в поисках профанаций". Обращаться к коллеге: "Маша, восемь кофе без сахара со сливками и коньяком в третью переговорную, бегом" ныне неправильно. Просить об одолжении необходимо так: "Дорогая барышня, да не будет вам в тягость…" и далее по тексту. В случае если приходится выразить свое отношение к точке зрения коллеги, не совсем совместимой с понятиями порядочности и морали, современный словарь предлагает, например, вместо: "вот ты пид*р-то грязный, а" употребить: "Ох, и плутоват же ты, шельма!" Далее: "Х*ила, за базар ответишь!" - "Я недосягаем для ваших дерзновенных аргументов и дедукций". "Снимись с ручника, тормозила ты редкостный" - "Да вы просто рутинер, милейший!" "Сам понял, что сказал, еб*нашка?" - "Ваши слова, уважаемый, - бурлеск чистой воды. Равно как и вы - акциденция современности". Обращение к товарищу во время затянувшейся презентации: "А не пора ли нам съеб*ться?" находит отражение во фразе: "Как ты находишь эту буффонаду?" И, наконец, расхожие выражения восторга в рассказе о новой сотруднице по соседству: "Та-а-ака-ая жопа (ноги, грудь)!" переводятся на современный так: "Лично я экзальтирован ее инвенцией". Для начала так.
Натыкаюсь на стены. Бьюсь лбом о холодный мокрый камень. Странно ведь в лечебнице должны быть мягкие стены. Обитые войлоком. Похоже на рай. Черт. Льет дождь и стены вокруг. Люди сидят на стенах под бирюзовыми зонтиками и смеются. Я сижу в хлюпкой жиже и реву
Я не наглая. Я просто ебанутая. Простите меня. Я не обещаю исправиться. Я буду так делать и дальше. Все, что захочу. Потому что я не хочу делать вещи, которые мне не нравятся. Даже если из-за этого вся моя теперешняя жизнь полетит в жопу. А когда так не бывало?.. Я снова болею и мне снова снятся кошмары... Вот уже вторую ночь тоже самое... Снится, что нахожусь в каком-то темном пространстве... а потом начинаю обсыпатся, как разбитая фарфоровая кукла. И это очень больно, скажу я вам.... И очень страшно. Интересно, к чему это? Сегодня ночью не буду спать, буду много курить. Много говорить. Позвоню подруге и всю ночь напролет буду пересказывать события моей жизни. А завтра мы будем есть суши. Может, буду злиться... Надоело...До невозможности надоело, до сумасшествия... Я хочу завтра гулять. И, наверное, буду...
После весьма приятного свидания с творчеством Антона Корбайна поехала к бабушке поздравлять ее с прошедшим 8 Марта. Приезжаю, звоню в дверь Не открывает. Звоню дольше и настырнее. Тишина. Для того, чтобы окончательно убедиться в том, что ее нет дома и я зря ехала через весь город, звоню на домашний телефон. Она снимает трубку и после недолгого объяснения впускает меня. Переступив порог, я понимаю, почему сидела под дверью столько времени. На всю квартиру по "Нашему радио" орет что-то типа Кипелова. Бабушка ходит с недовольним лицом и говорит, что у Эдуарда Хиля голос от старости испортился. Да и репертуар тоже не катит. Занавес. Аплодисменты.
Diane Arbus... Пожалуй, редко кто заглядывал в такие дебри представления о мечте как таковой. Может быть, только любимый мной Хантер Томпсон в "Страхе и Ненависти в Лас-Вегасе" . И это не только пресловутая, набившая уже оскомину американская мечта. Это мечта каждого из нас. Мечта о славе, о деньгах. Призрачная погоня за частичкой старательно навязанном нам идеальном мире. Анатомия мечты. Мечты хрупкой и беззащитной как любая мечта, крикливой и развязной как любая мечта. Причудливые цирковые карлики, дети, проститутки, трансвеститы. мускулистые атлеты со своими запыленными призами, престарелые леди с обезьянками - череда персонажей, которые представляют ее собственный, увиденный через объектив камеры мир. В этом пристальном взгляде нет ни грани презрения к своим героям и только стремление понять и проникнуть за призрачную преграду видимости. читать дальше
С советских времен принято считать, что книга - лучший подарок. А еще лучший подарок тот, что сделан своими руками. На работе мне подарили книгу. Сделанную почти своими руками непревзойденной КОРОЛЕВЫ русского глянца. "Стильные штучки Ксении Собчак".
Снова и снова слышу это: "слишком разные". Снова и снова узнаю, что ты слишком плох и слишком хорош. А мне бы рука об руку - я и ты: человекопраздники, с шариками и мыльными пузырями. В полосатых шарфах по Лондону нашего детства: как же... Только загнутые уголки художественных и вырванные страницы телефонных книг. В моей пепельнице кончился пепел. Не с кем курить...
Мля, ну что же это такое!....У меня снова телефон украли! Ну был бы хоть пафосный, так нет же.... С десятого класса мой верный друг периодически нежно вибрировал в боковом кармане сумки, порой вводя меня в некоторое недоумение. Ладно, я отступаю перед глобализаций. Без телефона сложно, но можно. Вот уж действительно страна уродов и баранов. Начиная с фарса, в который превратились выборы, заканчивая узбеками-водителями, истинными маньяками, которые закрывая двери автобуса так и норовят прищемить и отрвать голову. Противно все. И снег, и ветер, и вечно серое небо, и дети, и политики, и безликие дома. Жизнь превращаеся в такую же формальность как галочка в бюллетене. Все существование сводится к тому, чтобы ноги были в тепле, брюхо набито жратвой, драгоценная задница размещалась на мягком и была затянута в модные тряпки. Все забыли о том, что помимо массовой культуры, именуемой коротким и емким словом мода, есть еще и другая сторона монеты. Все забыли об эстетике, примеряя на себя очередные ярлыки, диктуемые с экранов телевизоров и льющиеся в наше сознание радиоволнами. Наше самосознание - бездонный кувшин. Сколько бы в него не вливали, наполненнее он, увы, не становится. Наоборот, еще больше пустеет. Парадокс? Нет. То, что сейчас происходит в мире губит все человеческое. Выжигает то, что было заложено. Мостепенно мы превращаемся в механические приборы, который полностью зависят от мобильника и интернета, телевизора. Два дня тишины и начинается информационный голод, ломки. Такие дела. Время делать выбор. На этот раз все действительно зависит то моего голоса. Только не бумажного, а внутреннего.
Продолжаю дышать. Разбытыми пальцами я еще не раз и не два сыграю осенний медовый блюз на облупившихся клавишах жизни. Моя дорога, мой путь, который не был прерван. Он пролегает через горные ущелья, извивается, крюком цепляется за жабры холма-рыбы, ныряет во влажное лоно девственной рощи. По шахматным клеточкам скачут белые кролики. А откуда-то сверху светит солнце-луна. Все смешалось, все слилось и стало похожим на чудесный сон. Но это не сон. Это моя жизнь. Я делаю еще один вдох. Выдох.
Разрываются в клочья. С каждой новой секундой Обостряется чувство страха. Как наивно и нелепо. Но я - не хочу! А что если обнять меня крепко-крепко? Тебя это устроит? Я сама во всём виновата. А теперь уже поздно. Следующий шаг - вне. кап-кап-кап. *и ушОл за лезвиями*
А пустота белая. Бела и бесконечна. Светится. Тоже белым. А по Юнгу белая глухая комната - образ смерти. Я зависла. Между вчера и завтра. Странное ощущение. Впереди что-то страшное и одновременно прекрасное. А мне хочется вернуться назад. Мнимая свобода. Мнимое спокойствие. Уверенность праздная и эфемерная. Нет времени.
Знаешь, милый, я когда-нибудь пристрелю тебя. Рука не дрогнет. Сердце не оборвется. А потом сама застрелюсь, потому что не смогу без тебя. Ты овладел искусством садизма. Из ничего ты делаешь больно... Уйду, если хочешь... Знаешь, таких как ты я очень много в жизни повстречаю. Забуду, плюну и уйду. Побовала сто раз. Сто раз не вышло. На сто первый получится. Ты говорил, что всякая любовь вечна. Я бы сказала, всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит ее вечная мука. Не было ничего прочного, ничего. "Нас больше нет..." А мы когда-нибудь были??? Как бы ни была длинна и извилиста дорога, главное, что бы она всегда приводила к намеченной цели. У нас больше нет цели. Нет и дороги. Мы рано сошли с поезда, так и не доехав до станции. Недавно мне приснилось небо. Такое синее-синее, высокое.... Пронзительно чистое. И я смотрела в эту бездонную синеву как когда-то в твои глаза. И так же не могла отвести взгляд в сторону. И казалось, что ты рядом, что ты не в каком не в Киеве, и нет никакой Вики, никого нет.. Есть только мы. А потом был ветер. Вечер. Темнота. И я проснулась. Сны... Я тебе говорила, что мне редко снятся цветные сны? Нет? Или ты забыл? Ну да ладно. Не важно уже. Так вот, сны - отражение наших желаний, тайных или явных. Это сказал Фрейд. Фрейд - мудак.